Нравы среднего класса в викторианском обществе

В Англии тех лет счастье отождествляется с созерцательностью,
эстетика – с нравственностью, чувственность – с жеманством,
патриотизм – с лояльностью, любовь - с браком.
Жизнь становится малокровной.
Стефан Цвейг

Своё название викторианская эпоха получила от имени королевы Виктории – последней монархини так называемой Ганноверской династии. Овдовев после более чем двадцатилетнего счастливого брака, необремененная государственными делами, королева посвятила свое время детям, которых у нее было девять. Вдовство сделало британскую монархиню замкнутой, консервативной, склонной к унынию и печали, приверженной тихим радостям семейного круга, строго религиозной, нетерпимой к чужим недостаткам и достоинствам. Образ «виндзорской вдовицы» в стране обрёл значение общественного идеала: очень многие преклонялись перед коронованной особой, которую судьба обделила личным счастьем и которая предпочла мирским суетам одиночество на троне и заботу о благе страны. Жизнь, манеры и вкусы королевы сделались своего рода неписаным законом для подданных.

Исконное значение слов «леди» и «джентльмен» - «дворянка» и «дворянин». Не меняя сути, эти термины в викторианскую эпоху стали обозначать женщину и мужчину, безупречных во всех отношениях. Джентльмен – это человек, способный достойно вести себя в любых обстоятельствах, найти выход из любого затруднительного положения, а в безвыходном положении - пожертвовать своим достоинством во имя спасения достоинства других. Рафинированное викторианское джентльменство требовало соответствующего семейного воспитания и кодекса социального поведения (особой системы условностей и ритуалов). Совершенно то же самое определяло и положение викторианской леди – с поправками на более скромные женские возможности при абсолютном господстве мужчин в обществе.

В поведении викторианца многое, если не всё, определялось происхождением, религиозной принадлежностью и состоятельностью. Чтобы иметь право называться джентльменом, надо было родиться на острове или в колониях, иметь чистую английскую кровь (допускались только слабые примеси французской, немецкой и голландской), быть прихожанином «высокой» англиканской церкви, иметь годовой доход, достаточный для содержания собственного дома с прислугой (в крайнем случае – просторного наёмного жилья) и собственного экипажа для заграничных путешествий. Иноземец, всю жизнь проживший в Англии, совершивший во славу страны множество военных подвигов, женатый на англичанке и пожертвовавший миллион фунтов в государственную казну, мог быть принят в высшем обществе и удостоен всяческих похвал - но назвать его настоящим викторианским джентльменом ни у кого язык бы не повернулся: иностранец, что с него взять…

Верхом неприличия и развязности считалась попытка заговорить с незнакомым человеком – требовалось предварительное представление собеседников друг другу третьим лицом. Одинокая девушка, посмевшая на улице обратиться к незнакомому мужчине с невинным вопросом («Как пройти на Бейкер-стрит?»), могла подвергнуться оскорблениям – такое поведение считалось возможным только для уличных девиц. Мужчинам, как высшим совершенным существам, такое поведение, напротив, дозволялось, из-за чего Лондон середины XIX века был раем для уличных приставал и ловеласов. В застолье соблюдался обычай так называемого разделения полов (segregation of sexes): по окончании трапезы женщины вставали и удалялись, мужчины оставались выкурить сигару, пропустить стаканчик портвейна и потолковать об отвлечённых проблемах и высоких материях.

Викторианский неписаный кодекс социального поведения являл собой декларацию всех мыслимых человеческих и христианских добродетелей. Но недостижимость идеала и моральный утопизм этого кодекса превратили английское общество XIX века если не в ад, то в достаточно неудобное для жизни место. Нравственный максимализм плохо сочетается с повседневностью. Жизнь постоянно требует компромиссов, и это противоречие быстро вырабатывает в человеке привычку к двойному стандарту, к двуличию, лицемерию и ханжеству. Обычной манерой поведения образцового викторианца были холодная чопорность и церемонность, не всегда отходившие в сторону даже на пороге родного дома. Разумеется, только наивные и недалёкие люди могли ставить условности выше реальности. Большинство викторианцев прекрасно знало: условности – одно, реальная жизнь – другое, и она не похожа на этикетные представления о ней. Но поскольку восстать против условностей значило вычеркнуть себя из общества, приходилось «соответствовать» и жить при двойном стандарте, всегда играя некую социальную роль.
Особо жестокие гонения викторианство возводило на чувственность. Мужчины и женщины обязывались забыть, что у них есть тело. Даже отдалённые речевые намёки на что-либо из этой области – исключались. Единственными участками поверхности тела, которые разрешалось открывать, были кисти рук и лицо. Вышедший на улицу мужчина без высокого стоячего воротничка и галстука, женщина без перчаток и шляпки – считались голыми.

Беременная женщина являла собой зрелище, глубоко оскорблявшее викторианскую нравственность. Она вынужденно запиралась в четырёх стенах, скрывала свой позор от самой себя с помощью платья особого покроя. В разговоре ни в коем случае нельзя было сказать о женщине, ждущей ребёнка, что она pregnant (беременна) – только in amazing state (в интересном положении) или in hilarious expectation (в счастливом ожидании). Публичная демонстрация нежных чувств к младенцам и детям считалась неприличной. Викторианская мать редко сама вскармливала своего ребёнка – для этой плебейской нужды нанимались кормилицы из простонародья.
Викторианское ханжество иногда прямиком толкало женщин в объятия смерти. Все врачи в те времена были мужчинами. Считалось, что заболевшей женщине лучше умереть, чем позволить врачу-мужчине произвести над ней «постыдные» медицинские манипуляции. Иногда врач не мог поставить толковый диагноз, потому что не имел права задавать пациентке «неприличные» вопросы. В тех случаях, когда врачебное вмешательство дозволялось высоконравственными родственниками, врач был вынужден действовать буквально вслепую. Известны описания медицинских кабинетов, оборудованных глухими ширмами с отверстием для одной руки, чтобы медик мог посчитать пульс пациентки или коснуться лба для определения жара. А приглашать врачей-мужчин к роженицам англичане с душевными муками начали только в 1880-х годах. До этого принимали роды повитухи-самоучки и немногочисленные акушерки. Часто дело предоставлялось естественному ходу, по принципу «как будет угодно Всевышнему».
Все это - худшие стороны викторианского наследия, расцвет которого пришелся на 1840-1870-е годы, после чего начал стремительно выдыхаться. Однако были и положительные моменты. Викторианский культ точности, обязательности, порядочности и честности иногда был неплохим подспорьем и надёжной основой человеческих отношений, особенно в запутанной системе английского права с её множеством лазеек для мошенников и негодяев.

Обрисованная картина будет неполной без существенного уточнения. Викторианские нравы отнюдь не опутывали английское общество целиком, сверху донизу. Они царили главным образом в среде нетитулованного дворянства, а также городской и сельской буржуазии - иными словами, в средних слоях английского общества. Что же касается высшей аристократии или рабочих низов - там действовали совсем другие законы.

Источник: http://www.ahmadtea.ua/378/.